Существует ли православная поэзия?
Опубликовано | 28 декабря 2010 | 1 комментарий
В последнее время церковной и околоцерковной литературоведческой среде стали все чаще поднимать вопрос о том, что же такое православная поэзия и кого называть православным поэтом? Где найти тот эталон, от которого можно плясать? Коль скоро речь зашла об эталоне, то испокон веков на Руси поэт всегда ассоциировался с пророком. Я думаю эталоном можно считать пророческую нотку в творчестве того или иного поэта. За эту тему брались такие мэтры, как Пушкин, Лермонтов, Некрасов… Так вот, предлагаю в обсуждении понятия “православная поэзия” не изобретать колесо и отталкиваться именно от этого момента…
Выходит, формируя само понятие “православный поэт” мы будем руководствоваться совсем не теми фактами, что стихи сдобрены православными словами “Бог”, “благодать”, “благословение” или глубокой воцерковленностью автора. Берем за основу пророческие мотивы в поэтическом творчестве. Нет, никто не предлагает совсем отказываться от таких характеристик при анализе стихов, как православно-церковные рифмы и отношение автора к Православию, но, думаю, что они не должны быть определяющими факторами при отборе стихов в папку “Православные авторы”.
Давайте попытаемся применить заданное направление посредством легкого анализа близких по народной и природной лирике Есенина и Рубцова… Начнем с первого… Сразу же на ум приходит пророческое стихотворение Сергей Есенина о великих княжнах последней императорской фамилии, которых поэт повстречал на передвижном железнодорожном госпитале:
В багровом зареве закат шипуч и пенен,
Берёзки белые горят в своих венцах.
Приветствует мой стих младых царевен
И кротость юную в их ласковых сердцах.
Где тени бледные и горестные муки,
Они тому, кто шёл страдать за нас,
Протягивают царственные руки,
Благословляя их к грядущей жизни час.
На ложе белом, в ярком блеске света,
Рыдает тот, чью жизнь хотят вернуть…
И вздрагивают стены лазарета
От жалости, что им сжимает грудь.
Всё ближе тянет их рукой неодолимой
Туда, где скорбь кладёт печать на лбу.
О, помолись, святая Магдалина,
За их судьбу.
Прибегнем к помощи литературоведов. Валентина Кузнецова видит в этих строчках «провиденье судьбы» великих княжон. ««О, помолись, святая Магдалина, за их судьбу!» — это в 1916 году! — в 1999 году пишет она.— Трагедия ещё впереди. И революция. И Ипатьевский дом». Год спустя в своей книге «Сергей Есенин в Царском Селе»с этим утверждением согласится и Лев Карохин: «Можно только восхититься прозорливым предвиденьем Есенина трагической гибели “младых царевен”, за которых он просил помолиться “святую Магдалину”». Версию о пророчестве научно доказал другой литературовед – Ольга Воронова, написавшая в 2002 году книгу «Сергей Есенин и русская духовная культура». Рассматривая тематическую составляющую первой и последней строф, она выделила цветовую символику, которая связана с трагическим смыслом.
Хотя мы знаем, что истинные таланты – это клубок крайностей… Помните есенинское: “Но коль черти в душе гнездились — значит, ангелы жили в ней”? Так вот, в разные годы отношения с церковью у Есенина были разные… От восхищения православной Русью до кощунства над Таинством Причастия в поэме «Инония», где лирический герой святотатственно выплевывал Тело Христово… Но вместе с тем, поэт пишет отповедь настоящему безбожнику в своем «Послании евангелисту Демьяну Бедному», где с жаром защищает Христа, утверждая, что «не надобно подряд плевать на то, что в человеке свято».
Относительно Рубцова, сразу просится пророческое “Я умру в крещенские морозы”. Вообще, удивительно, как Господь дал провидеть день своей смерти (в ночь на 19 января), человеку который был номинально крещен, а в церкви был может раза два-три, да один раз “случайно” причастился (Николай Рубцов. Ангел Родины. Н. Коняев, “Алгоритм”, Москва, 2007).
Невольно сравниваешь эту прозорливость со случаями из житийной литературы, когда святым отцам был открыт день их смерти. Хотя святым Николая Рубцова назвать очень сложно… и выпивал, и скандалил… как впрочем и его предшественник – Есенин. Но откуда вот это?
Мое слово верное
прозвенит!
Буду я, наверное,
знаменит!
Мне поставят памятник
на селе!
Общеизвестно, что памятник поставили 21 сентября 1985 в городе Тотьме, когда не прошло и пятнадцати лет со дня гибели поэта. Нет, конечно, можно воскликнуть, дескать, совпадение! Только уж очень много совпадений.
И вот, есть еще лирика, скорее, описательная, чем пророческая… Некоторые авторы воспевают красоту церквей, богослужений и прочее… Но он в основной массе своего творчества такие поэты не несут в себе дар Пророка… Я ни в коем случае не предлагаю предать анафеме имена таких авторов и вычеркнуть их из списков православных поэтов… Нет… Просто, коли разговор идет об эталоне, то нужно смотреть на это дело глубже, вернее, выше “кадил”, “свечей”, “икон” и “храмов”…
Так вот, подытожу… На мой субъективный взгляд, православный поэт – это прежде всего человек, отягощенный пророческим даром… Который просто уже не может не писать… Он вынужден ”глаголом жечь сердца людей”… Но в любой случае он должен смотреть ЧЕЛОм в ВЕК, то есть – в Небо.
Комментарии:
Один ответ to “Существует ли православная поэзия?”
мая 12, 2011 @ 8:48
Всяк в меру силы над строкою трудится,
чтоб обличить, воспеть иль предсказать!
Но коль твое пророчество не сбудется,
поэтом зваться, чадо, не дерзай!
А если серьезно, я думаю, что нет нужды в принципе выделять жанр “православной поэзии”. Если слово изливается от избытка сердца, то и не хочешь, а напишешь, как это творчество не называй!
Спаси Господи за потрясающий стих Есенина, мне ранее не знакомый!